Вопросы для интервью с первым учителем. О школе и родителях-клиентах, о зарплате, мазохизме и большой любви к детям: интервью с учителем

Мария Канатова, наш тайный агент в славном городе Тарту, взяла интервью у Леа Лембитовны Пильд, доцента и старшего научного сотрудника кафедры русской литературы Тартуского университета. Леа Лембитовна рассказала об учебе в Псковском музыкальном училище и Тартуском университете, о Заре Григорьевне Минц и «очеловеченном» научном общении, об атмосфере на кафедре русской литературы и изящности Юрия Михайловича Лотмана, о неожиданных вопросах иностранных студентов, увлечении фортепианной музыкой и положении филологии в мире.

- Первый вопрос: каким образом Вы попали на филологический факультет? Насколько мы знаем, Вы учились в музыкальном училище, после этого преподавали по классу фортепиано, и только потом поступили в Тарту. Расскажите об этом поподробнее.

Я думаю, что эти два заведения связаны между собой особым образом. Когда я поступила в музыкальное училище - это было в 74-м году - там еще преподавала сестра Юрия Михайловича Лотмана, Инна Михайловна Образцова, ныне покойная, она там была заведующей теоретическим отделением. Первый год я училась на заочном, но ее еще успела послушать. Это был какой-то знак, как я потом стала думать. А потом она ушла на пенсию, я перевелась на дневное отделение. Инну Михайловну заменил блистательный преподаватель, которого я до сих пор вспоминаю. Его звали Роман Евгеньевич Контаровский, он был заведующим теоретическим отделением, преподавал историю музыки и научил ее по-настоящему понимать (например, Пятую симфонию Шостаковича или балет Прокофьева «Ромео и Джульетта» я до сих пор помню по темам).
В моем сознании эти два учебных заведения - Псковское музыкальное училище и Тартуский университет - связаны фигурами преподавателей, потому что и там, и здесь у нас были очень яркие преподаватели. Я не стала продолжать занятия музыкой просто потому, что не поступила в Таллиннскую консерваторию и решила, что это не мое. Моя мама когда-то училась и у Зары Григорьевны, и у Юрия Михайловича, но не в университете, а в Тартуском учительском институте, когда они еще там преподавали, это было начало 50-х. И она высказала такую мысль, что я могла бы попробовать поступить сюда, что я и сделала. Я считаю, что это оказалось очень правильным решением.

- А как скоро Вы поняли, что хотите заниматься наукой?

Как ни странно, я с самого начала почему-то об этом думала. Я понимаю, что это с моей стороны было крайне самонадеянно. Почему? Потому что, когда я сюда поступила, я совершенно не имела представления о том, что такое анализ художественного текста. В школе (я закончила эстонскую школу в Печорах) мы этим никогда не занимались, но я читала какие-то литературоведческие труды, русскую литературу любила больше других литератур с ранних лет, знала, что если заниматься, то или Блоком, или Достоевским. И я вполне сознательно поступила в семинар прямо к Заре Григорьевне, а не, например, к Юрию Михайловичу, именно потому что Зара Григорьевна занималась этими двумя авторами. Как-то так получилось, что Зара Григорьевна обратила на меня внимание, и часть первой же моей курсовой работы она решила опубликовать в Блоковском сборнике (она была главным редактором этого издания с начала 1960-х гг., там публиковались, в основном, маститые ученые, студенты - не так часто). Конечно, это была абсолютно детская работа, но так все началось. Тогда для меня было очень важно, что все это (т.е. занятия Блоком, потом Чеховым) происходило рядом с Зарой Григорьевной. Поражали даже не столько ее научный талант и эрудиция (хотя, безусловно, и это), сколько человечность, доброжелательность, такт, выдержанность…

- Как формировался Ваш круг научных интересов?

Он формировался долго, то есть, скорее, все время расширялся, и опять-таки я не могла бы сказать, что формирование его закончилось. Сначала я написала, еще в семинаре, две работы по Блоку у Зары Григорьевны. Потом мы решили, что нужно как-то объединить литературоведческие интересы с музыкальными, и Зара Григорьевна дала мне тему "Звучащий мир в прозе Чехова", и два года был Чехов. Эти две темы, на самом деле, потом надолго определили круг моих интересов: русский символизм и литература второй половины ХIX века. После того, как я закончила университет, Зара Григорьевна решила, что я должна заниматься предсимволизмом. Она сама в это время писала статьи о предсимволизме и дала мне тему по Короленко (нужно было проанализировать, как он вписан в систему предсимволизма). А потом Зары Григорьевны не стало, это было в 90-м году, и это было катастрофой. Не только потому, что нужно было искать другого научного руководителя. Стало понятно, что такого, «очеловеченного» научного общения больше не будет. В течение какого-то времени я просто не понимала, что я буду делать. Потом придумала себе тему "Тургенев в восприятии русских символистов". Опять в центре - русский символизм, но уже гораздо более широкий круг авторов, а с другой стороны, - литературная традиция второй половины XIX века. После защиты диссертации (в 1999 г.) я вернулась к теме предсимволизма в том ракурсе, как его представляла себе Зара Григорьевна: это поэзия Случевского, мемуарная проза Ясинского, и, наконец, - Фет. Постепенно выяснилось, что поэзий Фета можно заниматься и совершенно самостоятельно. И, конечно, я занимаюсь эстонской литературой, прозой выдающихся эстонских писателей - Таммсааре, Кросса. Мы живем в Эстонии, поэтому странно было бы не видеть и не слышать того, что находится вокруг нас.

- Расскажите побольше о том, как это было: учиться у Юрия Михайловича, у Зары Григорьевны. У каждого, кто с ними сталкивался, тем более учился, есть что рассказать особенного. Что лично на Вас повлияло, на Вашу деятельность?

Опять-таки я вспоминаю второй курс, когда я перевелась на дневное отделение и поступила в семинар Зары Григорьевны. Жизнь в Тарту оказалась воплощением моих представлений о счастье, если считать счастьем полноту жизни и яркость впечатлений. Все это время мы практически каждый день, или через день, слушали лекции Юрия Михайловича и Зары Григорьевны. Я училась в эстонской группе, как закончившая эстонскую школу, и лекции по истории русской литературы первой половины XIX в. нам читала Любовь Николаевна Киселева .Но я еще параллельно ходила в русскую группу слушать Юрия Михайловича. Должна признаться, что на втором курсе я очень мало что понимала в содержании этих лекций. Было ощущение священного трепета, было понимание, что это выдающийся человек, совершенно особый. И это слушание лекций на втором курсе и общение, которое с Зарой Григорьевной и Юрием Михайловичем уже началось - это и было счастье. Было постоянное интеллектуальное и эмоциональное напряжение. Оно окрашивало все существование.
А потом мы, семинаристы, часто стали бывать у профессоров дома. Занятия наукой для Зары Григорьевны и Юрия Михайловича было образом жизни, стилем жизни. Они все время были заняты (не только писанием статей и корректурой изданий, но и чтением студенческих работ). Зара Григорьевна часто ложилась спать в два часа ночи; Юрий Михайлович, по-моему, вообще не ложился, я не знаю, спал ли он. Мы все знали, что он ночью сидит в кабинете и что-то пишет (и при этом слушает классическую музыку). В том году, когда я перевелась на дневное отделение, в семинаре у Зары Григорьевны нас было шестнадцать человек. Конечно, это безумно много. Удивительно, что в занятиях у Зары Григорьевны не было иерархии. Она никогда не говорила "я сейчас должна заняться своими делами или делами Юрия Михайловича, а ваши работы я потом прочитаю". Она занималась со всеми, даже с самыми слабыми студентками своего семинара. Она правила, дописывала, вписывала в студенческие работы целые фрагменты. Она радовалась, когда слабый студент делал хотя бы небольшие успехи. Это был именно стиль жизни, и поскольку мы с ним свыклись, мы не могли себе представить потом, что можно жить как-то иначе. Что ты отработал восемь часов, пошел домой, включил телевизор и забыл обо всем. Телевизора у Зары Григорьевны и Юрия Михайловича вообще не было, никогда.
Когда приходили студенты, конечно, все вместе накрывали стол, ставили чайник; всегда выходил из своего кабинета Юрий Михайлович. Он в быту был изящен: он вообще был очень изящный человек, даже когда читал лекции, было видно, что ему не все равно, как, например, сочетаются его жесты или одежда с тем, что он говорит. Я не знаю, насколько он над этим работал, потому что я его увидела уже абсолютно сложившимся человеком. Юрия Михайловича я воспринимала, конечно, с дистанции, потому что он не был моим научным руководителем, я видела его вот так, дома или на лекциях. А с Зарой Григорьевной у нас были более тесные отношения: с ней можно было говорить и «о жизни», она это любила. Она была демократична и не стремилась дистанцироваться от студентов, была для них всегда открыта. Хотя, когда мы сидели на семинаре и смотрели на нее, безусловно, все понимали, что это выдающаяся личность. У нее была редкая особенность, которую отмечали многие мемуаристы: она могла делать несколько вещей одновременно. Например, слушать доклады на студенческой конференции и писать свою статью. Или на семинаре сидеть, слушать реферат и что-то еще обдумывать. По ее лицу было видно, насколько она сосредоточена, она была необыкновенно красива в эти моменты. И вообще - красива.
И, в отличие от большинства женщин, серьезно занимающихся наукой, очень добра.
Моя мама рассказывала, что когда она ездила в Таллин на учительские курсы, собирались преподаватели со всей Эстонии, и когда Зара Григорьевна или Юрий Михайлович входили в аудиторию читать лекцию, то все учителя вставали. А если входил какой-то другой лектор, то не вставали (смеется). То есть абсолютно особое отношение.

- Как раз следующий вопрос: как изменилась атмосфера на кафедре с тех пор и что сохранилось?

Как вам сказать, мы были все-таки студенты, потом аспиранты. Когда мы приходили на кафедру, то наблюдали эту жизнь с некоторой дистанции. Конечно, атмосферу на кафедре определял Юрий Михайлович: уникальная личность, гениальный человек и ученый. И понятно, что когда в ученом сообществе находится такой человек, то вокруг возникает большое напряжение. Сосуществовать с ним рядом, я думаю, было непросто. И все равно, когда мы приходили, мы всегда видели только доброжелательность, ощущали уютную атмосферу.
Как эта атмосфера изменилась? Ну, изменилась, прежде всего, потому что нет больше Ю рия Михайловича и нет больше Зары Григорьевны, уникально одаренных людей. Но, несомненно, многое в атмосфере сохранилось. Я считаю, что у нас на кафедре сейчас сложилось сообщество тоже во многом уникальное, потому что у нас между собой хорошие взаимоотношения (вообще-то это редкость). Кроме того, мы усвоили, видимо, от своих учителей, что ничего нельзя делать поверхностно, чисто формально. И не только мы, но и молодое поколение, которое сейчас у нас работает, которое мы воспитали: Мария Боровикова, Дмитрий Иванов, Тимур Гузаиров - все они занимаются наукой глубоко и серьезно.
Один из основных смыслов нашей деятельности я вижу именно в том, что мы должны передать своим ученикам то, что получили от своих учителей.

- Вы читали лекции во многих европейских университетах. Расскажите как опыт преподавания, опыт коммуникации со студентами и общая атмосфера там отличаются от того, что происходит в Тарту - того, к чему Вы привыкли?

Когда приезжаешь в другое место, в тот же Милан, например, или Мюнхен, или в Ригу - ты совершенно не знаешь этой чужой среды, и ты предлагаешь что-то свое. Но понятно, что у тех, кто тебя слушает - итальянцы, или немцы, или латыши - у них есть свой культурный фон, и они воспринимают это с какой-то своей точки зрения, иногда совершенно неожиданной для меня как лектора. И в этом смысле, конечно, такой опыт чрезвычайно полезен, потому что он, в свою очередь, готовит к последующим неожиданностям. Как правило, они задают вопросы, эти иностранные слушатели, что несколько отличает их от наших студентов, потому что у нас бывают группы, где в течение семестра слышишь очень мало вопросов, даже встречались курсы, где вообще не задавали вопросов - это как-то разочаровывает. Скорее, за границей всегда бывает какая-то повышенная активность, повышенный интерес. Но, может быть, это объясняется просто приездом иностранного лектора. Я не знаю, как эти студенты ведут себя со своими преподавателями.

- Вы и в России читали лекции.

Да, последний опыт был как раз в Москве, в Московском университете (я читала лекции о поэзии Фета). Должна сказать, что на лекциях была прекрасная атмосфера. Слушатели были уже, наверное, подготовлены к таким лекциям Михаилом Сергеевичем Макеевым, - известным некрасоведом. Он сам был очень хорошим слушателем - компетентным, заинтересованным, внимательным.

- Каковы Ваши ненаучные интересы?

Основной мой ненаучный интерес - это музыка. Так получилось, что я перестала играть на фортепиано, но зато я очень много слушаю. Если раньше не любила музыку современных композиторов, даже очень талантливых, то последнее время я стала их слушать (Шнитке, Пярт, Губайдуллина). В Москве есть радиостанция «Орфей», транслирующая классическую музыку, как они сами говорят, единственная радиостанция такой направленности в России. Если я дома, у меня это радио звучит с самого утра и часов до десяти вечера. Еще я люблю слушать одни и те же произведения в разном исполнении. Допустим, Марта Аргерих и Альфред Брендель играют произведения Шуберта или Рихтер и Глен Гульд играют Баха и т.д. Я предпочитаю, конечно, фортепианную музыку, но в последнее время все больше увлекаюсь вокальными жанрами (очень люблю Чечилию Бартоли, Юлию Лежневу). Недавно как-то особенно увлеклась еще балетными спектаклями - вдруг открыла для себя масштаб одаренности Николая Цискаридзе и поразилась, что в наше время живут люди, универсализм таланта которых, скорее, ассоциируется с эпохой Возрождения…

- Ну и напоследок такой общий, очень широкий вопрос. Что Вы думаете о настоящем филологии и каким видите ее будущее?

Любой филолог скажет Вам, что настоящее филологии - не очень радостное: инвестиции финансов в гуманитарные дисциплины невелики. Но, в принципе, такое положение характеризует филологию не только в Эстонии или в России, но и во всех европейских странах, можно сказать, во всем мире. Все-таки мне кажется, что будущее у филологии есть, но филологией, скорее всего, будет заниматься небольшое количество людей (как, впрочем, и сейчас), для которых это интересно, важно - я имею в виду литературу в данном случае. Я думаю, что здесь массовость не обязательна.

Фотографии Екатерины Вансович.

- Поддерживаете ли Вы отношения со своими бывшими учениками?
- Бывших учеников у меня нет. Всех своих воспитанников я помню, стараюсь следить за их судьбой.

- Светлана Владимировна, вы работаете в школе уже более 30 лет…
- Как в сказке говорится, тридцать лет и три года. (смеется)

- Расскажите, что повлияло на выбор такой трудной и интересной профессии?
- Я соглашусь, что профессия эта действительно трудна, но очень интересная. Моя бабушка была учителем начальных классов. Возможно, именно это повлияло на мой выбор. Еще задолго до окончания школы я знала, что стану учителем. Как говорила моя бабушка, педагог – это не просто профессия, но и высокая миссия становления личности. Я очень люблю то, что я делаю. Мое сердце всегда открыто для тех, кому я несу свои знания, кого учу быть творческими личностями.

Что значит для Вас, быть учителем? Был ли в Вашей жизни человек, которого Вы считаете своим главным учителем?
- Быть учителем – большая ответственность. Это одна из самых значимых и благородных профессий. В нашем быстро меняющемся мире человеку, особенно молодому, порой сложно найти опору. И учитель призван открывать детям вечные нравственные ценности, чтобы ребёнок мог рассматривать себя в их свете. Одним из своих учителей я считаю русского философа И.А.Ильина, который писал: «Воспитание плодотворно лишь в той мере, в какой оно обращено к духовной жизни, способно зажечь детскую душу любовью к добру и правде». Думаю, учитель - это человек, который не просто способен выбрать эффективную модель воспитания и обучения и реализовать её на практике, а духовно богатая личность, постоянно совершенствующаяся, это человек, любящий детей, уважающий и признающий их личное достоинство и свободу. В своей жизни я встречала много прекрасных учителей. Учителями для меня являются классики русской литературы, и первый из них - А.С.Пушкин.

Вы со своими учениками участвуйте в различных конкурсах, мероприятиях, посещаете музеи и театры, а также проходите специальные курсы для повышения квалификации. Как Вы все успеваете? У Вас, наверное, 48 часов в сутках?
- Нет, в сутках моих, как и у всех, 24 часа. Но не стоит забывать, что на дворе 21 век – век компьютерный. Техника и Интернет здорово облегчают нашу жизнь. Я стараюсь идти в ногу со временем, чтобы не отставать от своих учеников. Все творческие работы, в которых мы участвуем – это то, что ведет нас вперед, не дает успокоиться и остановиться на достигнутом. Не все бывает гладко, ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. А участие в конкурсах действительно дает толчок к развитию, возникновению новых идей, совершенствованию методов работы с детьми.

А что Вы думайте о реформах образования? К примеру, неужели за десятилетия нельзя было согласовать такие вопросы как: правописание слов «ЦИФРА» и «ЦЫГАН»? В чем различие? Неужели лучшие умы человечества не могут облегчить нам жизнь?
- Я считаю, что в правописании слов «цифра, цыган» никаких различий нет. Своим ученикам я говорю, что кто-то придумал, а мы с вами должны запомнить. Исключений в написании слов в русском языке хватает. Не зря иностранцам очень тяжело освоить русский язык. Вероятно, в ближайшее время лучшие умы человечества не смогут облегчить нам жизнь. Придётся только смириться с этим.

Каких авторов современной русской литературы Вы рекомендуете своим ученикам? Входят ли в этот список Захар Прилепин, Виктор Пелевин, Дмитрий Быков, или Вы ограничиваетесь списком Минобразования?
- К сожалению, пласт современной литературы на сегодняшний день не включён в обязательную школьную программу, а адаптация к культурным метаморфозам просто необходима. Современные школьники слабо ориентируются в окружающем их культурном пространстве. Ребятам предлагаю почитать следующих авторов: Тамара Черемнова - автор повестей и сказок для детей и их родителей. Захар Прилепин - один из самых перспективных, талантливых и неординарных молодых писателей нашего времени. Популярность Захара, особенно среди молодежи, растёт с каждым днём. Рассказы Дины Рубиной. Романы и рассказы Татьяны Никитичны Толстой. Романы, рассказы и повести Олега Ермака, Виктора Пелевина и других авторов.

- Какие из Ваших профессиональных достижений Вы считаете самыми значимыми?
- Смотря, что считать профессиональными достижениями. С одной стороны, в этом году я победитель районного конкурса «Учитель года». С другой стороны, мой девятый класс сдает ГИА. Какие-то уроки отменились в связи с моим участием в этих конкурсах. И вот что же более значимо будет: победа в конкурсах или то, как дети сдадут экзамен? Достижения на уровне каждого дня. Нелегкий, кропотливый труд. Достижением может быть то, что «сегодня на уроке Вася сказал связано и умно три предложения» или достижением может быть победа в конкурсе. Мне больше нравятся достижения, когда я вижу прогресс у моих учеников. И кто-то через два года пришел и сказал с гордостью: «Елена Владимировна, я прочитал тут «Анну Каренину» Толстого!». Вот это достижение!

- Есть ли у Вас свои секреты профессионального мастерства?
- У меня рецепт один – это работать честно. Прямо скажу, что мне от природы не дано каких-то талантов. Есть люди, которые могут прийти на урок и легко его провести. Я другой человек. Мне нужно долго и кропотливо трудиться. Я знаю, что у меня получится тогда, когда я потрачу определенное количество своих сил и времени, тогда будет результат.

Мы с Вами уже много говорили о том, каким должен быть учитель. А теперь интересно было бы узнать, каков облик современного ученика в Вашем представлении?
- На мой взгляд, современному ученику нужно учиться делать свой выбор. Осознанно понимать ради чего он учится, зачем сейчас ему это. Сейчас у нас в образовании много внедрено элементов профильности. Но подчас дети не очень разумно делают выбор, потому что родители так сказали, потому что есть желание учиться в таком-то направлении. Но они до конца не понимают, что им предстоит, хватает ли им способностей, возможностей и желания продолжать дальше. Казалось бы, дети сейчас разумные и прагматичные, но они не умеют делать выбор. Они живут в каком-то придуманном мире, зачастую гламурном, который формирует наше телевидение. Современный ученик должен уметь разбираться в себе, понимать, «что именно ему нужно» и строить путь свой, своего профессионального роста и судьбы.

независимое тестирование, качество современного образование, научная деятельность преподавателя

Расскажите о себе .

Имя и отчество - Борис Петрович. Работаю в техническом вузе 4-й степени аккредитации. Преподавательской деятельностью занимаюсь с 1999 года. Готовлю инженеров по системам автоматического управления.
Любимая книга ?
- Поэма А.С. Пушкина «Руслан и Людмила»
Что Вы можете сказать о школьной программе, переход с оценок на баллы и ЕГЭ (Независимое тестирование)?
С точки зрения подготовки студентов, которые к Вам приходят на первый курс.

(В чём преимущества, улучшения? Студенты сейчас стали грамотнее, чем раньше?)

К сожалению, не могу считать это нововведение положительным, поскольку у преподавателей из приёмной комиссии практически полностью теряется контакт с абитуриентами. Ни для кого не секрет, что оценить подготовку можно не по полученному готовому результату, выраженному в N-ном количестве баллов, а по тому, как абитуриент ведёт поиск решения задач, на что опирается, как аргументирует, как доказывает.
По моему убеждению, для технического образования эти качества являются первоочередными, поскольку решение технических задач неоднозначно – правильных решений может быть несколько.
Сегодня знакомство с будущими студентами у преподавателей происходит только во время короткого собеседования, на котором преподаватель из приёмной комиссии может непосредственно пообщаться с абитуриентом, задать ему вопрос. А в ответ зачастую можно услышать то, что ещё лет пятнадцать назад было уместно только в анекдотах.
На вопрос «Напишите X2»: натурально обводят X квадратной рамкой.
Или же на тригонометрический пример по упрощению выражения sin α + cos α, записывают ответ: 2α(sin + cos). И у этих абитуриентов - проходной бал!
И институт обязан их зачислять на первый курс.

На какие параметры опирается качество современного образования?
- Сегодня мы сталкиваемся с противоречием: переход на болонскую систему должен был, по заверениям лоббистов, улучшить качество преподавания, а на самом деле наблюдается устойчивое ухудшение. Для учебного процесса стало естественным постоянное копирование готовых работ, которые в изобилии циркулируют в Интернете. Что, там работы!
У меня студенты шпаргалки составляют, копируя тексты из Интернета, которые зачастую не соответствуют смыслу и сути вопроса, но поисковыми системами эти ответы выбраны, как правильные, так как поиск ориентируется на несколько ключевых слов без логичной связи между словами.
Ещё один момент болонской системы.
Демократизация процесса обучения, которая заключается в наличии так называемых «недель ликвидации студентом текущих академических задолженностей». По сути: студент два раза в семестр имеет возможность досдать вовремя не сданные и не отработанные работы. На деле: студенты полсеместра создают (путём непосещения занятий, невыполнения учебной программы) задолженности, которые в неделю пересдач официально могут ликвидировать (но могут этого и не делать).
Никто не задумывается, что, таким образом, провоцируются и стимулируются прогулы.
Третий момент.
Болонский процесс разделяет всех студентов на тех, кто готовится по бакалаврской и магистерской программам. В соответствии с требованиями процесса эти программы должны в корне отличаться друг от друга (это записано в первичных документах по Болонской системе), причём так, что студент-бакалавр не получает знаний, с которыми он мог перейти на обучение на более высокую ступень магистра. Всего же (по первичным документам) ВУЗ имеет право готовить магистров, которые составляют 10% от общего числа студентов. Квота. Социальное сито. Первичные документы Болонского процесса являются недвусмысленным основанием для построения на базе ВУЗов социальных сепараторов. Но, к чести наших работников образования (преподавателей, методистов), пока сохранились подходы советской системы образования, которые позволяют и бакалавров, и магистров обучать по единой цепочке, оставляющей возможность для студента легко перейти в магистратуру.

В чём особенности сегодняшней научной деятельности преподавателя? Занимаются ли современные преподаватели научными изысканиями, которые должны служить показателем качества образования и квалификацией преподавательского состава?

Проведение научной работы и участие в научно-практических конференциях фактически является обязанностью работника ВУЗа, особенно имеющего научную степень. Преподаватель технического ВУЗа зачастую был связан с производством, на котором решались (и внедрялись) практические задачи его научной деятельности. А темы научных разработок диктовались потребностями отечественного народного хозяйства, обороны, космоса и так далее.
Результатами исследований преподаватели делились в научной среде.
Что же происходит сейчас?
Экономический кризис в народном хозяйстве, отсутствие отечественных оборонных программ и жалкие потуги в космической отрасли делают отечественную науку формальным явлением.
С недавнего времени, появилось очередное нововведение, требующее публикаций в англоязычных иностранных журналах. Преподносится это так, что якобы иностранные журналы имеют более высокий авторитет. Авторитет в чём? И главное, как это отразится на развитии отечественной науки? Экономика любой другой страны заинтересована в нас только как в потребителях собственных товаров, а не в развитии нашей науки. И это ясно любому мыслящему человеку.
А нас заставляют публиковаться в иностранных журналах. Это просто насмешка и способ держать нас под контролем.

А не оскорбляет ли такое положение вещей современного преподавателя?
- Увы, должен отметить, что преподаватели сегодня очень разные.
Очень многие склонны к странной мысли о безоговорочном авторитете западного общества, где бы то ни было, в том числе и в науке. Поэтому публикация в любом зарубежном журнале по определению престижна. И сама собой является научным достижением.
Но, безусловно, есть и те, кто считает для себя оскорбительным такое положение вещей. Почему они об этом не говорят? Вероятно, потому, что очень разобщены, окружены высокой степенью недоверия друг к другу.
К сожалению, это факт. Да и отстаивать своё мнение в этой среде становится всё менее популярно.

Что бы Вы хотели пожелать современным студентам?
- Ребята, я бы хотел пожелать Вам понимания - именно понимания! - тех наук, которые вам преподают.
Если кому-то из вас трудно даётся понимание, не надо стеснятся, спрашивайте, а те, кто понимает лучше, пусть помогут тем, кто отстаёт. В обучающем процессе не только важна роль преподавателя, но и студенческая солидарность и взаимопомощь.
Не поддавайтесь на сказки об индивидуализме и собственной исключительности. Не рассчитывайте на то, что жить среди слаборазвитых людей вам, чего-то добившимся, будет легче. Как это было нередко в истории, даже самые светлые математические умы, оказавшись среди невежд, были востребованы как астрологи-предсказатели и тому подобные клоуны, а не как ученые и признанные авторитеты. А это, в сущности, жалкое и унизительное прозябание.
Только, когда знания доступны многим и признаны большинством, они становятся силой.

Спасибо!

Верхом на теленке не доедешь до кочевья; читая сказки, не сделаешься ученым.

Калмыцкая народная пословица

Вопросы для интервью с учителями

1. Когда вы захотели стать учителем?

2. Где вы учились?

3. Как вы учились в школе?

4. Что помните из школьной жизни?

5. Какие уроки любили, а какие не любили?

6. Сколько лет вы работаете в школе?

7. Волнуетесь ли вы перед первой встречей с классом?

8. О чем вы думали, идя на первый урок?

9. Что вам нравится, и что не нравится в вашей работе?

10. Чем вы любите заниматься дома?

11. О чем вы думаете, идя в школу? А из школы?

1. Я захотела стать учителем еще в школе.

2. Я училась в Костромском педагогическом институте имени Некрасова (Очно).

3. В школе я училась хорошо.

4. Из школьной жизни я помню очень многое. Например: В 9 классе

я пела под гитару, прекрасно помню смотр строя и песни, на котором мы маршировали. Моя учительница ущипнула меня за руку за плохое поведение (Смеется).

5. Мои любимые уроки это алгебра, физкультура и музыка. Не любимые уроки это история и биология.

6. В школе я работаю уже 23 года.

7. Перед первой встречей с классом я чуточку волновалась.

8. Идя на первый урок, я думала, что мне трудно не будет. Я всегда найду общий язык со старшеклассниками.

9. В моей работе мне не нравится, что мало платят, а так я люблю свою работу.

11. Когда я просыпаюсь утром, я уже думаю о школе, а идя в школу я думаю о том, что это моя работа. Но когда я возвращаюсь, из школы, я снова думаю о работе.

1. В детском саду я захотела стать учителем.

2. Я училась в Шарьинском педагогическом училище.

3. В школе я, конечно же, училась на 4 и 5.

4. Я помню свой любимый класс, свою первую учительницу, классного руководителя с которым до сих пор встречаемся, помню уборку урожая в колхозах.

5. Я любила математику, литературу. Не любила физику и химию.

6. Я работаю в школе 18 лет.

7.

8. Идя на первый урок, я хотела понравиться ученикам, ребятам.

9. В моей работе мне нравится общение с детьми и то, что я помогаю узнавать детям новое. Мне не нравится большая загруженность в работе.

10. Дома я люблю заниматься цветами, выращиванием овощей и вязанием.

11. Идя в школу, я думаю, о том, что день грядущий мне готовит! А, идя из школы, что же меня ждет завтра в школе?

1. Быть учителем я хотела еще в детстве. Любила играть в школу и всегда выполняла роль учителя.

6. В школе работаю 17 лет.

7. Волнуюсь всегда, даже когда просто не виделась со своим классом летом.

8. Когда я иду на первый урок в новый класс, то думаю о том, как сделать, чтобы ребятам понравился новый учебный предмет, как наладить с ними доброжелательные отношения, как сделать чтобы им хотелось учиться.

9. Я люблю свою работу. Она мне позволяет реализовать свои способности, но отнимает много времени от того времени, которое должно быть посвящено своей семье.

11. Идя в школу, я думаю о том, что каждый урок делает моих учеников более образовательными, воспитанными, готовит их к будущей жизни в обществе. Идя из школы, я думаю о своей семье, о том, что мне предстоит сделать по работе вечером.

1. Захотела стать учителем, когда я училась в начальных классах .

2. Училась в Гришинской школе, потом в Галичском педагогическом училище.

3. В школе училась на 4 и 5. Школу закончила с одной 3 по черчению .

4. Помню школьные праздники, выпускные экзамены, выпускной вечер, 1 сентября , когда пошла в первый класс.

5. Любимые уроки: Биология, Литература. Остальные предметы любила одинаково, не любимых предметов нет.

6. Я работаю в школе почти 14 лет, сразу после окончания училища начала работать в школе.

7. Я всегда волнуюсь перед первой встречей с классом.

8. Идя на первый урок, я думаю, как воспримут меня новые ученики, как привить любовь к предмету.

9. В работе нравится все, но занимает много времени.

11. Думаю я каждый раз по-разному.

1. Я захотела стать учителем, когда училась в начальных классах, дома с подружками часто играли в школу.

2. Сначала с 1 по 9 класс в школе № 4 имени Красовского города Галича, затем в школе № 3 (10 – 11 класс), потом в Галичском педучилище.

3. Я училась хорошо.

4. Я помню в школьные (классные) мероприятия с конкурсной программой с чаепитием, как нас принимали в октябрята , в пионеры, в комсомол.

5. Я очень любила почти все уроки, исключение составляли физкультура и труд. Я их, почему то мало любила.

6. В этой школе я работаю сразу после окончания педагогического училища. 15 августа был 21 год, как я работаю.

7. Да.

8. Идя на первый урок, я думаю, понравиться ли им мой предмет, смогу ли я им привить любовь к своему предмету.

9. Мне все нравится в моей работе, но очень много времени уходит на все это.

11. У меня очень много мыслей.

Нечаева Наталия Анатольевна:

1. В 8 классе я решила стать учителем. С детства играла с сестрой в школу.

7. Первая встреча всегда особая, конечно волнуюсь, навсегда запомнила свой пробный урок в 4 классе .

8. Думала о том, как сделать нашу первую встречу интересной, запоминающейся.

9. Я все люблю, в своей работе, обидно бывает за тех детей, которые по каким – то причинам не хотят учиться.

2. Я училась сначала в Россоловской школе с 1 по 8 класс, потом в Ореховской школе (9-10 классы). Прежде чем стать учителем, я закончила Костромской государственный педагогический институт имени Некрасова.

3. Отличницей я не была, но училась на 4 и 5.

4. Я помню, что у нас был хороший класс. С некоторыми из школьных подруг мы до сих пор общаемся. Очень хорошо помню одно из мероприятий «Зарница», которое проходило между Ореховской и Россоловской школами. Помню, как закладывался Ленинский сад. Также я помню, как я была председателем комсомольской организации.

5. Так как я учитель русского языка и литературы, то именно эти уроки и были моими любимыми.

6. В школе работаю 20 лет.

7. При первой встрече с классом, конечно же, волновалась.

8. Идя на первый урок, думала о том, чтобы мое объяснение было понятно и интересно детям.

10.Домашнее хозяйство.

11. Когда я иду в школу, я думаю о том, чтобы хорошо прошел день. Когда я возвращаюсь домой, я думаю, о завтрашнем дне и анализирую прошедший день.

1. Я захотела стать учителем после окончания школы.

2. С 1 по 4 класс я училась в начальной школе №5 г. Унгены. С 5 по 9 класс я училась в школе №1 г. Шарьи. После окончания школы я поступила в Шарьинский педагогический колледж г. Шарьи. После окончания колледжа я поступила в Ярославский государственный педагогический университет им. .

3. В школе я училась неплохо.

4.Школьная жизнь была насыщенна. Больше всего я помню различные спортивные мероприятия, которые проходили у нас в городе, и в которых наша школа принимала активное участие.

5.Любимые предметы – английский язык , физкультура и литература. Нелюбимые предметы – математика, физика, геометрия.

6. В школе работаю первый год.

7.Перед первой встречей с классом испытывала естественное волнение.

8. Не о чем не думала.

9. Затрудняюсь ответить.

10. Люблю слушать музыку, работать с компьютером, люблю заниматься фотографией.

11. Думаю о делах, которые необходимо выполнить за день. Когда я иду из школы, я думаю, что нет, не чего прекраснее чем работа в школе.

1. Всю жизнь хотела стать учителем, т. е. с начальных классов.

2. Педагогическое училище (г. Галич).

3. В школе я училась на 4 и 5.

4. Хорошо запомнился Новый год, т. к. старшеклассники ставили спектакль «Золушка», а также запомнился Выпускной вечер и походы по родному краю.

5. Любимые предметы: литература и история, а нелюбимых уроков нет.

6. Я работаю в школе 38 лет.

7. Волнуюсь все 38 лет.

8. Я волновалась, думала о том, чтобы дети меня хорошо поняли. Волнения испытывала и из – за сдвоенного класса.

9. Все нравится.

11. Идя в школу, я думаю, что сейчас я встречусь с ребятами, как сделать так, чтобы было интересно, идя из школы думаю о том же.

1. Я захотела стать учителем в начальных классах.

2. Первые годы учебы у меня прошли в Нагатинской школе, потом в Россоловской школе (до 8 класса), затем в Ореховской школе. Прежде чем работать учителем, я закончила Галичское педагогическое училище.

3.Училась я в школе хорошо.

4. Помню как жили в первом корпусе Россоловской школы, а еще помню что у нас был большой класс из 24 человек.

5. Моими любимыми уроками была математика, а не любимым был труд.

6. В школе я работаю 14 лет.

7. Конечно, я волновалась, не знаешь чего ждать.

8. Как научить.

9. Мне нравится общаться с детьми. Не нравится то, что в этом году сдвоенный класс.

10. Люблю готовить и вышивать крестом.

11. Идя в школу, я думаю об уроках, о детях, все ли придут, все ли здоровы. Идя из школы, я думаю о своих детях.

1. После школы я решила стать учителем.

2. Я закончила Галичское педагогическое училище.

3. Училась на 4 и 5.

4. Я помню пионерские сборы.

5. Любимые предметы: Литература, география, биология.

Не любила геометрию.

6. Работаю уже 15 лет.

7. Очень волнуюсь.

8. Идя на первый урок, я думала о том, чтобы урок хорошо прошёл, чтоб я нашла контакт с детьми.

9. Нравится все, но очень тяжелая профессия, требует много терпения и труда.

10. Дома я люблю выращивать цветы.

11. Думаю о том, что снова встречусь со своими малышами, идя из школы, радуюсь, если день прошел удачно. Если прошел не удачно, то я задаю вопрос.

Победитель федерального конкурса «Учитель года России ­2014», преподаватель биологии нурлатской школы № 1 Анна Головенькина - о новых подходах к образованию, проблемах с бюрократией и ЕГЭ, а также о роли учителя в современном мире

Нурлат - административный центр одноименного района Татарстана, граничащего с Самарской областью. До Казани - больше 250 км, чуть меньше - до Самары. Живет здесь более 33 тыс. человек, при этом последние пять лет население не убывает, а прирастает - совсем не типичный показатель для подобных муниципальных образований. Основа благополучия города и района - нефть: НГДУ «Нурлатнефть» (входит в НК «Татнефть») с 1989 года разрабатывает здесь три месторождения, а ООО «Татнефть - Нурлатнефтегазразведка» полвека ведет разведку нефтяных залежей. Действуют на территории района и другие компании «Татнефти». Из прочих островков промышленности - первый из построенных в Татарстане сахарный завод и крупнейший в республике элеватор.

Именно в этом городе 14 лет работает учителем биологии Алла Головенькина - выпускница Пермского педагогического университета, «по семейным обстоятельствам» переехавшая вместе с мужем в Нурлат еще в 1990­х. «Это городок приезжих, сюда все приезжают и никто отсюда не уезжает. Так оно и получилось», - шутит она, встречая нас в учительской школы № 1. Но грусти в голосе не слышно - только радость: «Иногда мне задают вопросы - почему в Пермь не уедем или в Казань? Большой город - большие возможности, в том числе для развития детей. Но маленький городок держит: работа и близкий круг общения, который сложился и стал очень дорог для меня». История Аллы Головенькиной учит: чтобы добиться успеха, не обязательно растворяться в большом городе. В этом году учительница биологии из Нурлата победила в федеральном конкурсе «Учитель года - 2014», причем Головенькина стала первым педагогом из Татарстана за всю 25­летнюю историю конкурса. В финал вышли пятеро (в том числе один москвич): два учителя иностранного языка, филолог, преподаватель информатики и биолог Алла Головенькина. В итоге статуэтка в виде хрустального пеликана, символизирующего самоотречение профессии учителя, уехала в Нурлат (кстати, здесь теперь пройдет конкурс 2015 года). Журналисты «Эксперта­Татарстан» отправились туда же, чтобы побеседовать с лучшим учителем страны о наболевшем - о школе.

- Алла Николаевна, чем же отличается современное преподавание биологии от методик советских времен?

Сейчас вообще система образования поменялась. В ее основе теперь лежат новые государственные образовательные стандарты, реализуемые четвертый год и основанные на системно­деятельностном подходе. Что это значит? Это значит, что знания детям не даются в готовом виде. Ученик является активным участником образовательного процесса и сам добывает знания. Раньше ведь было наоборот - учитель вещал классу, дети его пассивно слушали, конспектировали, потом дома выполняли домашние задания, а на следующем уроке ждали, когда педагог, двигаясь по фамильному ряду в журнале, их спросит (или не спросит). Сейчас учитель выступает в роли координатора всего учебного процесса. Его активность уступает место активности детей, а основной задачей становится создание условий для проявления инициативы учащимися.

В современном мире нужно быть мобильными, готовыми к быстрым переменам. Но это не значит, что нужно отказываться от накопленного опыта. Новое - это сплав положительного опыта прошлого и напористой стремительности настоящего, позволяющий быть на шаг впереди, - чтобы наши дети обладали такими знаниями, которые им пригодятся не только сегодня, но и завтра, и в будущем. В Татарстане действует программа повышения качества преподавания в республике. Мы активно сотрудничаем в этих вопросах с другими странами, в частности, с Сингапуром. Образовательная технология, успешно сработавшая там, внедряется в нашей республике. Она построена на развитии детей, коммуникации и сотрудничестве между всеми сторонами процесса. Мы говорим об интерактивном обучении - активном взаимодействии не только в паре «ученик - учитель», но и в парах «ученик - ученик». В этой системе ученик - тот деятельный участник, который ведет весь урок, активно добывает новую информацию. Я стремлюсь, чтобы мои ученики думали, спорили, делали открытия и были вовлечены в процесс познания.

- Где же ученики добывают эти знания? В учебнике, в интернете или где­то еще?

Поймите, учитель сегодня не является единственным источником знаний. Таких источников теперь много. Это и учебник, и интернет, и статьи в журнале и даже сами ученики. Ведь любую информацию можно получить путем диалога, путем обсуждения.

- Простите, но вот вы изучаете на уроке скелет птицы. Что в нем может быть нового? Там ведь ничего не изменилось со времен птеродактиля…

Это мы раньше рассказывали ученику про птеродактиля, и потом отправляли его в библиотеку, чтобы он мог получить больше информации из энциклопедий. Сейчас детям уходить никуда не нужно - у всех мобильные телефоны с выходом в Интернет, они буквально за минуту могут все найти и тут же рассказать про птеродактиля. Пытаться ограничить эти процессы - дело пустое. Интернет детей манит, они просто тонут в этом информационном море. И вот тут ответственность учителя - показать, что не все сведения в Интернете являются достоверными. Что нужно учиться выбирать точную информацию, при этом оперируя несколькими источниками. Условно говоря, не только Википедией, к которой чаще всего обращаются дети, но и другими электронными энциклопедиями. Тем более, мы все понимаем, какие опасности детей подстерегают в Интернете. Засилье различных информационных баннеров, порой, прямо скажем, не образовательного вида. Об этом тоже нужно говорить - и не только с детьми, но и с родителями. Потому что еще остаются родители, которые вообще не умеют пользоваться компьютером, не понимают, что такое Интернет, что там есть и почему дети проводят в нем столько времени. Важно донести до них мысль, что Интернет - это не зло, это новый вид коммуникации, тем не менее, несущий собственные риски.

- Это понятно… Возвращаясь к теме урока - что дает этот новый подход в плане применения знаний на практике?

Я в школе работаю уже 14 лет, и могу совершенно уверенно сказать - школа дает очень хорошую фундаментальную базу. Наши дети по биологии, химии, физике и другим предметам получают огромный массив знаний. Они накапливаются, прочно оседают в умах. Проблема в том, что это знания школьники не могут применить на практике. Страдает гибкость мышления. Однажды мы поехали на экскурсию с детьми. Они увидели, что летит птица - и спросили: «Что это за птица летит?» Я им говорю: «Пустельга». «А где мы с вами проходили, что это пустельга? Мы знаем, что у нее столько­то воздушных мешков, знаем, что у них два круга кровообращения, что у них четырехкамерное сердце... А что летит именно пустельга - не знаем». Понимаете? В рамках школьной программы этого узнавания не происходит. И потому сейчас образование и переориентируется на то, что знания должны быть практико­ориентированные, которые в жизни пригодятся. Другой вопрос - насколько в школе это возможно? Препарировать лягушку на уроке я бы не стала, рефлексы можно показать и на других примерах. Но если я могу показать ученикам, как происходит черенкование смородины, я, конечно, не буду пользоваться рисунком в учебнике или картинкой из Интернета. Мы выйдем на приусадебный участок школы и попробуем сделать это на практике.

Другая проблема: наши дети не умеют между собой сотрудничать, делиться друг с другом полученной информацией. Новая проблема, раньше такого не было. А ведь это очень важный навык, потому что, хотим мы того или нет, в течение всей жизни нам так или иначе придется работать в группах, в коман­дах. Начиная с детского сада, потом в школе, потом на работе. Именно сейчас дети очень дорожат своими знаниями, цепляются за них, не горят желанием ими делиться. Возможно, это еще одно проявление крайней индивидуализации общества.

- Но дети ведь перенимают стереотипы поведения от родителей. Не сами же они дошли до такого индивидуализма…

Безусловно. Но информационная среда ведь тоже этому способствует. У каждого ребенка сейчас - собственная страница в сети, по сути, личный виртуальный мир, в рамки которого он себя загоняет. Сохранение своего виртуального образа, перенос его в мир реальный - все это влияет на взаимоотношения в школьных коллективах.

- Вы про погоню за лайками?

Совершенно верно. Идет, так сказать, популяризация себя. Причем мнимая - ведь все эти селфи, фото в Инстаграмах, фиксация каждого шага: «Я обедаю», «Я вышел из школы», «Я зашел в подъезд»... В сельской школе, конечно, это в меньшей степени проявляется, но, тем не менее, проблема есть. О чем она говорит? О том, что ребенку необходимо общение. Но он этого лишен, а потому вынужденно создает себе некий мнимый мир виртуального общения - и уже не понимает, как выйти за его рамки. Проще становится выложить свою фотографию и ждать, сколько на нее поступит позитивных лайков, чем словесно, в диалоге, вживую начать разговор с одноклассниками. Они же даже переписываются Вконтакте особым образом: вместо «спасибо» три буквы «спс», вместо одобрительного отзыва - «скобки»­смайлики, причем в зависимости от эмоцио­нального настроя - одна или двадцать пять. И получается, что школа сегодня - единственное, по сути, место, где дети могут общаться вживую, слышать друг друга, учиться сотрудничать. В реальной жизни они все реже этим занимаются. Самое приятное, что дети ждут от нас, учителей, этого сотрудничества.

Интернет занимает огромное количество моего времени. Я любознательный человек, к тому же дети мне постоянно кидают какие­то ссылки, предлагая потом обсудить эту информацию. По всем пройдешься - уже уйдет время. Но у нас с детьми есть четкое правило - я в онлайн выхожу в строго оговоренные часы. И по скайпу порой общаемся. Но только с согласия родителей.

- Если вернуться к модели образования. Не кажется ли вам, что вот эта традиционная загрузка детей огромными массивами знаний уже не актуальна? Например, мне в школе легко удавалось решать химические уравнения, а сейчас уже и не вспомню, как это делается.

Фундаментальные знания - это хорошая база образованного и грамотного человека. Думаю, что большие знания никому не вредили. Как говорил Константин Паустовский: «Чем больше знаешь, тем интересней жить». И даже если вы потом никогда в жизни не станете решать химические уравнения, эти знания, как езда на велосипеде, уже в вас, они никогда не забудутся. Напомни вам сейчас алгоритм решений - сразу все вспомните. И это очень важный навык, который вы получили в школе. Огромное количество фактологических сведений - это, без сомнения, развитие памяти и мышления. Вот я сейчас начну стихотворение Сергея Есенина - «Белая береза под моим окном…», сможете продолжить?

- Принакрылась снегом словно серебром.

Замечательно! А проходили вы это, между прочим, во втором классе.

- Тем не менее, образование сегодня все чаще пытаются рассматривать с жестких монетарных позиций. Как вы считаете, это продукт, который можно впоследствии монетизировать, или более важна социальная роль школы, ее высшая миссия?

В нынешних условиях систему образования, без сомнения, нельзя рассматривать только в качестве социального института. Образование неразрывно связано с успешным экономическим развитием страны. Государству, регионам нужны грамотные специалисты, которые смогут поднять экономику на более высокий уровень. И если человек действительно успешен в образовании, если он четко понимает, кем станет в будущем, в идеале он будет первоклассным специалистом, сможет самореализоваться. И все это отразится на росте экономики страны.

- А учитель по такой логике - это, как во времена СССР, призвание, или теперь просто функция, которая призвана обеспечить экономический рост?

Конечно, государственный заказ важен. И забывать о своем практическом значении, так сказать, педагог не должен. Но, тем не менее, профессия преподавателя - из тех профессий, которые не могут быть просто винтиками в системе. Учителя - люди, которые работают в мире самого дорогого, что у нас есть - в мире наших детей. Нам ведь детей доверяют… Поэтому я вижу в своей образовательной деятельности, например, такой функционал как «развивая, не навреди». Такую функцию не пропишешь в правилах. Хотя сегодня авторитет учителя, конечно, существенно снизился. Мы в детстве задерживали дыхание, когда учитель в класс заходил. Современные дети другие. И все эти образы и фильмы, начиная со Снежаны Денисовны из «Нашей Раши» и заканчивая пропившим глобус географом, на укрепление авторитета учителя не работают. Равно как не работают и СМИ. Почему на День спасателя МЧС или День строителя по Первому каналу идет праздничный концерт, а в День учителя темой программы Андрея Малахова становится воровство и рукоприкладство в школе? Увы, как в «Доживем до понедельника» - такого отношения к учителям больше нет. Но мы - не госслужащие, не чиновники и не винтики. Учитель был, есть и всегда будет душой школьной системы и всей системы образования. Учитель в школе живет вместе с детьми, радуется их успехам, развитию, счастью их взросления. Проходит год - и тебе приходится начинать все сначала. Вновь полет, уверенность и творческий поиск. Иногда кажется, что слишком много возложено на современного учителя, которому уже недостаточно быть только хорошим предметником, - надо быть продвинутым Интернет­пользователем, уметь хорошо обращаться с интерактивным оборудованием, быть докой в вопросах геополитики и человеческой психологии. Но профессия учителя во все времена являлась особой профессией, нелегким трудом. Учитель для своих учеников был и остается человеком и личностью, который призван воспитывать и обучать всем своим существом.

- Я почему спрашивал про винтики… Общий тренд сегодня - что в образовании, что в здравоохранении - именно на превращение в винтики. Бюрократизация системы, масса странных требований. Как вы оцените давление бюрократии на профессию учителя?

Вы правы, давление есть. Хотя в этом году стало, знаете, полегче. Учителя привыкли, что легких путей в жизни не бывает, мы принимаем все эти трудности, мы с ними боремся. Хотя времени на рутину, в том числе бумажную, уходит много. К счастью, мы постепенно переходим на электронный документооборот, и бумажной волокиты становится меньше. А то бывало и так, что документы надо было сдать в бумажном виде, а бумаги не было или принтер сломался. Есть, к примеру, рабочая программа учителя. Это такой большой документ, где я описываю, что буду делать в течение года в том или ином классе, сколько у меня будет проведено лабораторных работ, сколько - практических занятий, какие результаты я собираюсь получить на выходе и многое другое. Такие программы должны быть прошнурованы и подписаны директором школы.

- Как же вы можете за полгода предсказать, что будете в мае изучать на уроке?

Да это как раз не самое сложное. Такие планы существовали всегда, по ним работали и в советское время. Излишняя бюрократия возникла потому, что сейчас кроме этого плана, который учителю реально необходим, стали требовать пояснительные записки, в которых приходится расписывать все до мелочей. К счастью, там не требуют прописывать речи, которые мы говорим на уроках. Но, конечно, все эти правила нужны больше для чиновников.

- Сталкивались ли вы с какой­то совсем уж откровенной глупостью, абсурдными требованиями?

Крайне абсурдным является требование прилагать к отчетам о проведенном мероприятии фотографии. Можете себе представить: учитель вдохновенно проводит мероприятие или классный час - и то и дело для отчета прерывается на фотосессию. Или, например, подготовка к школьным олимпиадам на следующий год уже с января. Ведь интерес к предметной олимпиаде повышается не через консультации в среду и пятницу с 14:00 до 15:30.

- Поговорим об ЕГЭ.

Да, это боль.

- Почему?

Потому что эффективность той или иной школы сегодня поставлена в жесткую зависимость от результатов ее учеников на олимпиадах, а также госэкзаменах. И получается, что образовательный процесс превращается в гонку за результатами. И вот это - самый больной вопрос. Особенно для учителей­предметников. Математику и русский язык сдавать всем, а ЕГЭ по биологии, к примеру, выберут единицы. Приходится с ними дополнительно заниматься, потому что в рамках обычных уроков не получается настолько глубоко все пройти.

- И как найти «золотую середину» между обучением и натаскиванием?

Не нужно оценивать эффективность учителя показателями ЕГЭ. Каждая школа индивидуальна - и по контингенту учеников (сельская или столичная школа), и по расположению (гимназия в центре города или школа на окраине). Требовать у всех, чтобы был высокий результат ЕГЭ - невозможно, потому что все равно будут дети с низкой мотивацией, дети со слабым интеллектуальным развитием. От этого ведь никуда не денешься. Есть дети, которые просто неспособны выучить материал на большее, чем им природа дала, и ждать, что такой ученик на 80 баллов сдаст ЕГЭ, даже если ты с ним каждый день будешь заниматься, по меньшей мере странно! Как можно отмерить, насколько творчески может выполнить задание тот или иной ребенок? Как можно баллами оценить, насколько он вырос в стенах школы как личность? Многие показатели никак не отмериваются.

- А что делать­то? Как вы лично выживаете в этой системе?

Мы делаем все от нас зависящее. Добросовестно выполняем свою работу, стараемся выйти за рамки программы, привлекая детей к дополнительным занятиям, жертвуя своим временем. Деятельность учителя не должна характеризоваться только лишь рейтингами и баллами, которые никогда не смогут реально отразить уровень развития ребенка в школе.

- Пока вас, очевидно, не слышат…

Категорически утверждать это нельзя. Нас стараются услышать, и в текущем году министр образования и науки Ливанов призвал не рассматривать ЕГЭ как единственный критерий эффективности работы учителя и школы. Предметникам в чем­то легче, ведь дети сами выбирают ЕГЭ по данному предмету, потому что четко ориентированы на определенный вуз, факультет и специальность, где эти предметы потребуются. Значит, они и мотивированы соответственно. Учителям математики и русского языка намного сложнее, ответственности больше. А если рейтинговать, то получается, что учителя в равных условиях.

Я за честный ЕГЭ. Только в этом случае ученики в равных условиях могут проявить именно свои знания. Однако честный экзамен не значит оскорбительный. Я за уважение к детям - без обысков и чрезмерного контроля. Жесткая тоталитарная форма проведения ЕГЭ с рамками металлоискателей, видеокамерами и прочими мерами для предупреждения списывания, конечно, волнует детей, но больше шокирует родителей. Да, это направлено на объективное, четкое и прозрачное проведение экзамена. Вспомните скандалы ЕГЭ 2013 года с выявившимися многочисленными доступами к экзаменационным КИМам. Однако важно, чтобы силы наших детей были направлены не на поиск способов схитрить во время ЕГЭ, а на то, чтобы максимально проявить знания, умение логически мыслить и выстраивать причинно­следственные связи.

ЕГЭ сам по себе - итоговый экзамен, показывающий результативность 11 лет обучения в школе. Это не стресс сам по себе, он учит умению нести ответственность за свои знания за свое будущее. И баллы ЕГЭ - не единственный результат того, чему детей научили в школе! Школа - мастерская мысли. Здесь рождаются новые идеи, раскрываются таланты, развиваются скрытые возможности. То, что мы, учителя, зароним в душу ученика сейчас, проявится позднее, станет его и нашей жизнью.